– Никуда ты моего брата не заберешь, – говорю я.

– Это все обман, Вош один из них, – торопится сказать Бен. – Они используют нас, чтобы уничтожать тех, кому удалось выжить. Они хотят, чтобы мы убивали друг друга…

– Знаю, – перебиваю я его. – А как ты об этом узнал? – И почему решил забрать Сэма?

Бен явно не ожидал, что я так отреагирую на его сногсшибательную новость. А потом до меня доходит. Он думает, что мне промыли мозги, как всем остальным ребятам в этом лагере. Это так глупо, что я даже смеюсь. И пока смеюсь как идиотка, до меня доходит кое-что еще: у Бена тоже мозги не промыты.

А значит, ему можно доверять.

Я, конечно, не могу читать его мысли, но, когда начала смеяться, они, наверное, потекли вот в таком направлении: «Почему эта стриженная под горшок девчонка ржет? Потому, что моя информация кажется ей очевидной, или потому, что она считает это бредом?»

Сэмми выступает в роли посредника на переговорах.

– Я знаю, что делать, – говорит он. – Мы пойдем вместе!

– Ты представляешь, как отсюда выбраться? – спрашиваю я Бена.

Сэмми гораздо доверчивей, чем я, но его идея, в общем, неплохая. Поиск летающих капсул – если они существуют в природе – всегда был слабым местом в моем плане.

Бен кивает:

– А ты?

– Я знаю маршрут… только не знаю, как на него выйти.

– Не знаешь, как выйти на маршрут? Ладно.

Бен улыбается. Выглядит он хреново, но улыбка осталась прежней. Она освещает тоннель, как лампочка в тысячу ватт.

– Я знаю дорогу, по которой можно выйти на маршрут.

Бен опускает пистолет в карман и протягивает мне руку:

– Пойдем вместе.

А я спрашиваю себя: взяла бы эту руку, если бы она принадлежала кому-то другому?

84

Сэмми первым замечает кровь.

– Ерунда, – ворчит Бен.

Судя по его лицу, это не ерунда. Судя по его лицу, это совсем не ерунда.

– Наггетс, это длинная история, – говорит Бен. – Я тебе потом расскажу.

– Куда мы идем? – спрашиваю я.

Куда бы мы ни шли, не похоже, что дойдем быстро. Бен бредет по лабиринту коридоров, как настоящий зомби. Лицо, которое я помню, никуда не делось, просто оно потускнело… Вернее, не потускнело, а, наоборот, обрело большую четкость. Как будто кто-то убрал все лишнее и оставил только необходимое, чтобы показать саму сущность Бена.

– В двух словах? К черту отсюда. После этого справа будет тоннель. Он приведет к вентиляционной шахте, по которой мы сможем…

– Стой! – Я хватаю Бена за руку. Так обалдела, когда его увидела, что совсем забыла о главном. – Имплантат Сэмми.

Бен секунду смотрит на меня, а потом невесело так смеется.

– Я совсем забыл.

– Что забыл? – спрашивает Сэмми.

Я опускаюсь на колено и беру брата за руку. Мы уже прошли несколько коридоров от детского убежища, но усиленный мегафоном голос майора Боба все еще слышен в тоннелях.

– Сэмс, мы должны сделать кое-что очень важное. Там, откуда мы ушли, люди не те, за кого себя выдают.

– А кто они? – шепотом спрашивает Сэмми.

– Они плохие, Сэм. Они очень плохие.

– Гады, – вставляет Бен. – Доктор Пэм, солдаты, комендант… даже комендант. Они все инвазированные. Они обманывали нас, Наггетс.

У Сэмми глаза становятся как блюдца.

– И комендант?

– И комендант тоже, – отвечает Бен. – Поэтому мы уйдем отсюда, а потом встретимся с Рингер. Она нас ждет. – Бен замечает, что я удивленно подняла брови. – Это не настоящее имя.

– Да неужели?

Зомби, Наггетс, Рингер. Это, наверное, какие-то военные штучки.

Я снова поворачиваюсь к Сэму:

– Они обманывали вас, Сэмми. Все, что говорили, неправда. – Я отпускаю его руку, дотрагиваюсь до шеи и нащупываю бугорок. – Вот эта вещица, которую засунули тебе под кожу, тоже обман. Ее используют, чтобы следить за тобой, но еще это может тебя убить.

Бен садится на корточки рядом со мной и говорит:

– Поэтому мы должны вытащить эту штуку, Наггетс.

Сэм кивает, пухлая нижняя губа дрожит, на глаза навернулись слезы.

– Х-хорошо…

– Только тебе нужно посидеть очень тихо, – предупреждаю я. – Нельзя плакать, кричать и вертеться. Сможешь?

Сэмми снова кивает, его слезы капают мне на руку. Я встаю, и мы с Беном отходим в сторонку, чтобы посовещаться перед операцией.

– Попробуем вот этим.

Я достаю боевой нож с десятидюймовым лезвием, который предусмотрительно не стала показывать Сэмми.

У Бена брови лезут на лоб.

– Как скажешь. – Он достает из кармана халата скальпель. – Правда, я хотел воспользоваться вот этим.

– Гм… пожалуй, так будет лучше.

– Сама сделаешь?

– Я должна, он мой брат.

Но если честно, при мысли, что я буду резать скальпелем шею Сэмми, мне становится не по себе.

– Давай я, – предлагает Бен. – Ты его подержишь, а я выну имплантат.

– Так это не маскировка? Ты выучился на врача в инопланетном университете?

Бен мрачно улыбается:

– Держи его покрепче, чтобы я важное что-нибудь не задел.

Мы возвращаемся к Сэму. Он пересел к стене, молчит, прижав мишку к груди, и в страхе смотрит то на меня, то на Бена.

– Если причинишь ему вред, Бен Пэриш, – предупреждаю шепотом, – я воткну этот нож тебе в сердце.

Бен изумленно глядит на меня:

– Я бы никогда не причинил ему вред.

Притягиваю Сэма к себе и переворачиваю на живот так, чтобы его подбородок упирался мне в бедро. Бен становится на колени. Я смотрю на руку, в которой он держит скальпель. Рука дрожит.

– Я в порядке, – шепотом говорит Бен. – Правда, все нормально. Не давай ему двигаться.

– Кэсси!.. – пищит Сэмми.

– Тихо-тихо. Лежи спокойно, он все сделает быстро. – И я добавляю, обращаясь к Бену: – Правда, постарайся не затягивать.

Я двумя руками держу Сэмми за голову. Рука со скальпелем замирает над его шеей.

– Эй, Наггетс, – говорит Бен. – Ты не против, если я сначала верну свой медальон?

Сэмми кивает, Бен расстегивает замочек и вытягивает цепочку с медальоном.

– Это твой? – удивленно спрашиваю я.

– Сестры.

Бен убирает медальон в карман. По тому, как он это сказал, я понимаю, что его сестра умерла.

Я отворачиваюсь. Всего полчаса назад я практически в упор застрелила человека, а сейчас не могу смотреть, как делается малюсенький надрез на коже. При этом Сэмми вздрагивает и, чтобы не закричать, кусает меня за ногу. Сильно кусает. Я сама еле сдерживаюсь, чтобы не дернуться и не взвизгнуть. Если пошевелюсь, рука Бена может дрогнуть.

– Скорее, – подгоняю его писклявым голосом.

– Готово!

Имплантат прилип к указательному пальцу Бена.

– Избавься от него.

Бен стряхивает имплантат и быстро залепляет пластырем место пореза. Он подготовился. А я пришла с боевым ножом.

– Сэм, все закончилось, – со стоном говорю я. – Можно больше не грызть мою ногу.

– Кэсси, мне было больно!

– Знаю, знаю. – Я поднимаю на ноги Сэма и крепко его обнимаю. – И ты вел себя как настоящий мужчина.

– Да, – серьезно говорит Сэм.

Бен протягивает мне руку и помогает встать. Его пальцы липкие от крови моего брата. Он опускает скальпель в карман, и в его руке снова появляется пистолет.

– Давайте поторопимся, – спокойно говорит Бен, как будто мы можем опоздать на автобус.

Возвращаемся в главный коридор. Сэмми не отстает от меня ни на шаг. В тоннеле звучит топот десятка бегущих людей, а потом я слышу знакомый голос:

– Опаздываешь, Бен. Я ждал, что ты появишься раньше.

Низкий голос. И твердый как сталь.

85

Я теряю Сэмми во второй раз. Солдат-глушитель уводит моего брата обратно в безопасную комнату. Наверное, его эвакуируют вместе с остальными детьми. Второй глушитель отводит меня и Бена в комнату казни. В комнату с зеркалом и кнопкой. В комнату, где убивают током ни в чем не повинных людей. В комнату лжи и крови. Подходит любое из определений.